Человек с луны[Рис. П. Староносова ] - Ада Чумаченко

Маклай снимает шляпу. Его руки крепко сжимают медные поручни, шея вытянута. Он смотрит не отрываясь на уплывающий берег, на красные паруса пирог.

— Я ещё вернусь! — шепчут его губы. — Я ещё вернусь!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

И Миклухо-Маклай сдержал своё слово. К своим друзьям папуасам он возвращался ещё два раза.

Два раза ещё встречали его с песнями и плясками люди из Горенду и из Гумбу, из Гарагасси и из Теньгум-Мана. В тяжёлых ящиках, окованных железом, он привозил им диковинные подарки: тут были лопаты и топоры, кирки и гвозди и даже целый ящик семян — апельсинов, лимонов, кофейного дерева, ананасов.

Присев на корточки над свежевзрыхлённой полоской земли, он терпеливо учил, как нужно сажать эти зёрнышки. Он показывал папуасам, как нужно ухаживать за первыми слабыми ростками, и тут же, засучив рукава, стальным топором срубал над ними ветви, заслоняющие солнце.

В последний свой приезд он привёз даже пару коз, бычка и тёлку. С криком и шумом выгружали невиданных животных из колыхающейся шлюпки.

Испуганные папуасы отворачивались от рогатых животных.

Женщины закрывали лицо руками, а дети с визгом жались к их коленям.

И только Туй, храбрый, самоуверенный Туй, важно поглядывал вокруг себя и, протягивая свой тёмный палец, говорил торжественно:

— Бик! Это бик! Не бойтесь, люди! Это только свинья с зубами на голове. Такую свинью белые люди называют бикбм, и Туй знает это!..

Снова подолгу жил Маклай в хижинах под высокими кровлями и снова собирал черепа животных и людей, изучал обычаи, язык, привычки папуасов.

Вместе со своими старыми друзьями он объезжал на лодке знакомые деревни. К нему опять приводили больных, с ним советовались относительно войны и мира, во время дождей его просили прекратить ливни и отказывались верить, когда он говорил, что не может сделать этого.

Всё было как будто по-прежнему, но с каждым приездом Маклай видел, как быстро идёт время, как всё меняется вокруг него.

Кокосовые пальмы, посаженные им когда-то на берегу возле хижины, выросли теперь в высокие и крепкие деревья. Выросла и маленькая Маша, а младший сын Туя, Лялай, стал стройным и сильным юношей с серьгами в ушах и перьями в волосах.

В последний свой приезд Маклай до утра пировал на их свадьбе вместе с другими папуасами.

Он снова пил кэу и сидел на почётном месте — между Саулом, отцом невесты, и Туем, отцом жениха. Теперь уже не Туй, а Лялай плясал перед гостями воинственную пляску, потрясая копьём и целясь из лука, и теперь уже Маклаю пришлось первому потянуть коротенькую косичку Маши и сказать ей всё то, что требовал обычай папуасов. По-прежнему гудели трубы и били барабаны. И даже месяц был такой же тоненький и прозрачный.

Но Маклаю было грустно и тревожно на этом пиру.

Да, время шло! Время шло очень, очень быстро,  а он всё ещё не сделал того, что так хотелось ему сделать. Так и не удалось ему создать посёлок на берегу Тихого океана.

Все его хлопоты в Петербурге пропали даром.

Не помогали ни лекции, ни просьбы, ни докладные записки, которые он писал одну за другой.

Правда, его доклады были очень интересны, и все учёные с волнением говорили о них.

Сухой и потемневший от гложущей его лихорадки, Маклай говорил негромким, страстным голосом. Его маленькая, но сильная и жилистая рука, постукивая мелом, чертила на большой доске цифры, рисунки, чертежи.

В ярких словах оживало всё, что он видел там, на далёком берегу Новой Гвинеи. Вот высокая хижина папуасов, сделанная почти без инструментов, одними каменными топорами, костяными ножами. Вот профиль воина в боевом уборе. Вот искусно сделанный донган. Вот ожерелье из пёстрых раковин. Вот песня, записанная со слов Туя. Вот сказка. Вот и тщательно перевязанные пучочки волос, срезанных когда-то Маклаем с курчавых висков его приятелей папуасов. Да, Маклай вернулся в Европу не с пустыми руками! Каждый факт, сообщаемый им, был точен, каждое доказательство убедительно.

Только климат, только условия труда, только особенности жизни создавали разницу между белыми и цветными. Другого не было ничего, и все возражения противников казались и жалкими и смешными.

Но царскому правительству не было никакого дела до этого. Учёные могли говорить что угодно о замечательном и отважном путешественнике, но правительство не давало ему ни копейки.

Его ящики с коллекциями стояли нераскрытыми, труды его не печатались, тетради его дневников и записок плесневели в запертых чемоданах. 

   Может быть, именно об этом и думал Маклай в последний свой приезд, на свадебном пиру Маши и Лялая. Недаром так сурово хмурились его брови, так крепко сжимались пальцы, так бледнели его и без того бледные щёки. Что же будет, если он так и не придёт на помощь своим друзьям? Разве он не видит сам, что время бежит, что нужно торопиться, торопиться!

Уже не одно европейское государство посматривает с жадностью на этот цветущий уголок земли, на этих сильных темнокожих людей.

Всё чаще и чаще на берегах Новой Гвинеи звучит европейская речь. Гулко ухают топоры, вырубая просеки для плантаций. То там, то здесь взвиваются флаги — немецкие, голландские, французские.

Кокосы, драгоценное дерево, дешёвая рабочая сила— обо всём этом уже начинают говорить в Европе.

Ещё несколько лет, и этот солнечный берег будет заполнен хищниками — купцами, плантаторами. Маклай знал это и не мог с этим бороться, не мог защитить от насилия этих простых, доверчивых людей!

—  Отчего ты не смеёшься? — робко спрашивает Маклая Туй и кладёт ему на колено свою сильную руку. — Ты опять хочешь уехать от нас? Оставайся! Мы все как братья тебе, и ты брат нам. Оставайся, Маклай! Оставайся, человек с луны!

Маклай поднимает голову. Нет, пока он жив, он не откажется от своих планов. Всё, что можно сделать, будет сделано.

—  Теперь я уеду ненадолго, — тихо говорит он. — Я вернусь, и вернусь навсегда. Я построю себе домик на островке Мегасперра и буду жить рядом с вами. Ты будешь рад, Туй?

—  Я буду рад, — говорит Туй. — И мы все будем ждать тебя. 

   И в этот, в последний раз пироги папуасов провожали его далеко в море.

Снова били барабаны. Горели костры. Снова папуасы кричали вслед уходящему кораблю:

— Эме-мё, Маклай! Эме-мё!

Но Маклай не сдержал своего слова. Он больше не вернулся на Новую Гвинею.

Ему помешала смерть.

Говорят, что хижина на сваях сохранялась многие годы.

Папуасы берегли жилище своего друга. Ни одна вещь не была унесена оттуда, ни один гвоздь не был выдернут из стен маленького домика.

И говорят, что долго приходили папуасы посидеть у этого высокого крыльца и долго ещё там пелись песни о белом человеке, человеке с луны, брате папуасов из Горенду.

Его хижина стоит крепко, Загляни в неё, молодой месяц. Для людей Горенду он брат — Твой сын, молодой месяц. 

Для восьмилетней школы

 Чумаченко Ада Артемьевна

ЧЕЛОВЕК С ЛУНЫ

 Повесть

Ответственный редактор Г. Ф. Ермоленко. Консультант по художественному оформлению П. И. Суворов. Технический редактор О. В. Кудрявцева. Корректоры К. И. Каревская и Г. В. Русакова. Сдано в набор 16/1 1968 г. Подписано к печати 26/3 1968 г. Формат 60X841/16 Печ. л. 6. Усл. печ. л. 5,6. (Уч. — изд. л. 4,26). Тираж 100 000 экз. ТП 1968 № 623. Цена 24 коп. на бум. № 2. Издательство «Детская литература». Москва, М. Черкасский пер… 1. Фабрика «Детская книга» № 1 Росглавполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Москва, Сущевский вал. 49. Заказ № 1941,